Дочитала я "Унесенные Ветром" и делюсь своими впечатлениями, ибо если ты ночь не спишь потому, что читаешь и упарываешься, как Есенин несколькими постами ниже, то про это обязательно нужно поведать другим.

Впечатлительный рассказ, возможно с некоторыми спойлерами, о персонажах Я многое люблю в этой книге. Серьезно. Если в неё втянешься сначала, то потом она будет приносить тебе только счастливые визги, если вы, конечно, не такие зануды как я, и не осмелитесь чуть-чуть побрюзжать на досуге вооружившись личными представлениями.)
В общем, действующее лицо "Унесенные Ветром" это Кэти-Скарлетт О’Хара Гамильтон Кеннеди Батлер. Столько фамилий ненавязчиво намекает вам, что она три раза выходила замуж, при чём, по секрету скажу, ни разу по любви. Она символ предприимчивости, эгоизма и одного из самых скверных характеров столетия. Если не увлекаться в сюжет, то в те времена, где от Скарлетт требовались действия, где ей или её семье требовалась помощь, она делала всё от неё зависящее и даже больше. Не смотря на несносный нрав этой девушкой не перестаешь восхищаться, когда она ради выживания идет на все мыслимые и немыслимые жертвы, переступает через свою, не побоюсь этого сказать, через чур возвышенную гордость и всегда находит выход из тяжелой ситуации. Она может спойлер отбить жениха у родной сестры, если это посулит ей деньги для покрытия налога; соблазнить негодяя, находящегося в тюрьме, одной ногой на виселице; голыми руками, до изнеможения и голодного обморока, собирать хлопок, как это делал самый последний раб; без оружия пойти на целый отряд янки, ради защиты своего дома; остаться в почти захваченном янки и огнем городе, чтобы выполнить обещание перед любимым и спасти жизнь его ребенку... и многое другое. .
Признаюсь, мне этот персонаж не понравился в целом. То есть, если осмотреть её поведение со всех сторон, то я вижу лишь ранее избалованного, а теперь напуганного что всё отнимут ребенка, с большим гонором и претензией на ум. Кстати, насчёт ума. Как правильно заметили в той же самой книге, у Скарлетт ум мужчины (числа, деньги, обман, предприятия), но никак не женщины (человек, натура, чувства), потому сложно назвать её умной. Во многих случаях, она вела себя как младенец ничего не знающий о мире и людях. Так же в ней нет никакой глубины или чувственности, она не разбирается ни в мире, ни в политике, ни в искусстве... Для неё важны лишь деньги и, как бы она это не отрицала, репутация. По тому, мне было интересно читать про её поступки, но к второй половине повествования надоели длинные описания непонятных для неё самой чувств. Каждый раз, когда происходит ей что-то неясное и всё покорно пытаются объяснить, она даже не попытавшись углубиться во все это, не может ни разобрать что чувствует, ни отреагировать на всё как взрослый человек, лишь говорит "подумаю об этом завтра". Если, конечно, речь идет не о потерях. Вот их она сносит со стойкостью тигрицы, хотя так же особо и не задумывается.

В общем, не хочется о ней даже писать. Дамочка интересная, но не для описания чувств, а для действий. В душе она была бы довольно пуста, если бы не упрямство и мужество, полученное от отца.
А вот персонажи, которыми я действительно восхищаюсь это Мелани Гамильтон и, неожиданно, под конец Реттом Батлером. Вот те самые личности, которые держат на себе всю книгу!
Первая, милая, скромная, почти незаметная простушка, выходящая замуж за своего кузена, в то самое время как Скарлетт выходит за её брата. По своему, это тоже ребенок, но куда более одухотворенная и чистосердечная, чем Скарлетт. При всей своей скромности, доброте и понятиям о поведении истинной леди, она не менее сильна и храбра душой. А ещё в ней прекрасным образом, на протяжении всей книги, сохраняется слепая и самоотверженная любовь и доверие к Скарлетт, которая в свое время даже смерти ей желала. Мелани это предмет уважения всех соседей и друзей, она тот самый авторитет, который держал Атланту. И меня она оочень сильно восхитила.
Я даже несколько раз плакала на её монологах. Приведу один пример.
женщины одного кружка спорят выпалывать ли им сорняки на могилах янки, которые находятся рядом с захоронением их солдат Но вот Мелани каким-то чудом удалось протиснуться в гущу возбужденных женщин и уж совсем каким-то чудом сделать так, что ее нежный голосок был услышан, несмотря на царивший вокруг шум. От испуга — нужно ведь немало мужества, чтобы обратиться к столь разгневанному собранию, — сердце у нее билось где-то в горле, а голос дрожал, и все же она несколько раз повторила: «Дамы! Да успокойтесь же!» — пока все не умолкли.
— Я хочу сказать.., понимаете, я много думала, что.., что мы не только должны выпалывать сорняки, но должны и сажать цветы… Мне.., мне все равно, что вы подумаете, но когда я несу цветы на могилу моего дорогого Чарли, я всегда кладу несколько цветков на могилу безвестного янки, который лежит рядом. Она.., эта могила такая заброшенная!
Возбуждение, владевшее умами, тотчас вылилось в поток слов, но на сей раз оба общества объединились и выступили уже единым фронтом.
«На могилу янки?! Ах, Мелли, да как вы можете!» — «Они же убили Чарли!» — «И они чуть не убили вас!» — «Да ведь янки могли бы убить и Бо, когда он родился!» — «Они же хотели сжечь вашу Тару!» Мелани крепко ухватилась за спинку стула, поистине раздавленная порицанием, с каким она столкнулась впервые.
— Ох, дамы! — умоляюще воскликнула она. — Прошу вас, дайте мне договорить! Я знаю, я не имею права говорить, потому что никто из моих близких не пал на войне, кроме Чарли, и к тому же я, слава богу, знаю, где он лежит. А среди нас сегодня столь многие не знают, где похоронены их сыновья, мужья и братья, так что…
...
Нежный голос Мелани зазвучал отчетливее в наступившей тишине.
— Их могилы находятся где-то там, у янки, так же как могилы янки находятся здесь, у нас, и до чего же было бы нам больно, если б мы узнали, что какая-то женщина-янки сказала: надо, мол, их вырыть и…
Миссис Мид издала какой-то странный звук.
— Зато до чего нам было бы приятно узнать, что какая-то добрая женщина-янки… Ведь должны же быть среди янки добрые женщины!.. Мне безразлично, что говорят люди, но не могут же все янки быть плохими! И нам было бы приятно узнать, что они выпалывают сорняки и на могилах наших мужчин и приносят цветы, хотя это могилы их врагов. Если бы Чарли умер на Севере, мне было бы легче, знай я, что кто-то… И мне безразлично, что вы, дамы, будете обо мне думать, — тут голос ее снова прервался, — но я выхожу из обоих клубов и я.., я буду выпалывать сорняки на всех могилах янки, какие только мне попадутся, и буду сажать цветы, и.., пусть кто-нибудь посмеет меня остановить!
Бросив этот вызов, Мелани разрыдалась и, пошатываясь, направилась к двери.

Их ещё много таких. Например, как эта неженка, словно тигр защищающий своего ребенка, бросилась в словесную перепалку со своими друзьями, оскорбляющими Скарлетт. Как она запретила всем, кто не уважает её невестку, посещать её дом и спасла её от позора и сплетен на празднике.
В общем, эта женщина прекрасна от и до. Это яркий образ доброты и нежности и в то же время силы и твердости характера. По моему, она куда смелее Скарлетт. Та только, когда её загонят в угол или отберут деньги, готова сражаться и даже переступать через людей и их чувства. А вот Мелани спасает всё созиданием.

И Ретт Батлер. Самая сложная личность всей книги. Я его хотя бы чуть-чуть стала понимать лишь под конец второго тома, где он сам принялся открывать свои чувства. Он злодей, спекулянт и просто жестокий человек, не желавший получить ничью любовь, кроме Скарлетт, и в итоге оставшийся с деньгами и разбитым сердцем. Иногда, ей Богу, мне кажется, что Ретт это в некотором смысле скрытый педофил, ибо ну нельзя так фанатично любить детей, знать их взгляды, возможности и мышление, и в то же время называть Скарлетт сущим ребенком и говорить, что из-за этих ребяческих качеств он её и полюбил Через чур это как-то. Особенно спойлеркогда он переносил свои чувства на дочку Бонни, так похожую на Скарлетт.
В целом, это замечательный мужчина, которому просто не повезло в любви. Серьезно. Полюбить Скарлетт такой какая она есть, а не её притворный характер, это прямой билет в ад на земле. А Ретт ещё долго продержался, пытаясь играючи и балуючи влюбить в себя эту прохвостку. Кстати, он то и был самым удачным сатириком в повествовании. Из-за его фразочек, произнесенных точно по случаю и точно в цель, всегда были превосходны

много цитатИ если можешь, старайся не быть большей дурой, чем ты есть на самом деле.

Я люблю младенцев и маленьких детей, пока они еще не выросли, и не стали думать, как взрослые, и не научились, как взрослые, лгать, и обманывать, и подличать.

— Не все можно купить за деньги.
— Кто вам это внушил? Сами вы не могли бы додуматься до такой банальности. Что же нельзя купить за деньги?
— Ну как… я не знаю… Во всяком случае, счастье и любовь — нельзя.
— Чаще всего можно. А уж если не получится, то им всегда можно найти отличную замену.

Она бессердечная, эгоистичная. Она как ребенок, который требует игрушку, а потом ее ломает. (про Скарлетт)

Видишь ли, я настолько плохо воспитан, что горжусь своей красавицей женой.

— Ступайте прочь! Прочь от меня! Уходите, слышите? Я не желаю вас больше видеть. Никогда. Я буду счастлива, если вас разорвет снарядом! На тысячи кусков! Я…
— Не утруждайте себя подробностями. Основная мысль ваша мне ясна.

Какие бы лозунги ни выкрикивали ораторы, сгоняя дураков на бойню, какие бы благородные ни ставили перед ними цели, причина войн всегда одна. Деньги.

Кошечка моя, я уже был у черта, и он оказался невероятно скучным. Больше я к нему не пойду, даже чтобы вам угодить.

Корыстолюбив? О нет — просто дальновиден. Впрочем, может быть, это почти одно и то же.

Согласно кодексу европейского этикета, муж и жена не должны любить друг друга — это дурной тон и очень плохой вкус. А я всегда считал, что европейцы правильно смотрят на эти вещи.

Если вы завтра попадете под поезд, значит ли это, что железнодорожная компания должна быть причислена к лику святых?

Никто с таким жаром не доказывает свою правдивость, как лжец, свою храбрость – как трус, свою учтивость – как дурно воспитанный человек, свою незапятнанную честь – как подонок.

— Ох, Ретт, ты… ты такой милый.
— Спасибо за крошки с Вашего стола, госпожа Богачка!

Влияние — это всё. Помните об этом, если вас арестуют. А проблема вины или невиновности представляет чисто академический интерес.

— Я люблю вас.
— Это ваша беда.

Как высоко ценят женщины цепи, которыми они прикованы.

Право же, Скарлетт, я не могу провести всю жизнь, гоняясь за Вами в ожидании, когда удастся втиснуться между двух мужей!

— А вы великолепны, когда сердитесь. Я прижму вас ещё крепче — вот так, — нарочно, чтобы поглядеть, как вы рассердитесь. Вы даже не представляете, как ослепительны вы были тогда в Двенадцати Дубах, когда, рассвирепев, швырялись вазами.

Без хорошей репутации превосходно можно обойтись при условии, что у вас есть деньги и достаточно мужества.

Я подумал: мисс О'Хара — натура незаурядная. Она знает, чего хочет и не боится ни открыто об этом сказать, ни… швырнуть вазу.

Подслушивая, можно порой узнать немало интересного и поучительного.

Дорогая моя, мне теперь на это наплевать.

— О нет! Я не могу! Вы не должны меня приглашать. Моя репутация погибнет.
— От неё и так уже остались одни лохмотья…

Женись для удобства, а люби для удовольствия.

Англия никогда не выступает на стороне побежденного. Потому-то она и Англия.

Женщины обладают такою твёрдостью и выносливостью, какие мужчинам и не снились — да я всегда так и считал, хотя с детства мне внушали, что женщины — это хрупкие, нежные, чувственные создания.

Она любит вас. Так что придётся вам нести и этот крест.

А ещё я в большем восторге от одной сцены... не знаю почему, но она взяла меня за живое:
Скарлетт боится идти на день рожденье Эшли из-за слухов— Войдите.
— Неужели меня приглашают в святилище? — спросил он, открывая дверь. Было темно, и Скарлетт не могла видеть его лицо. Не могла она ничего понять и по его тону. Он вошел и закрыл за собой дверь, — Вы готовы идти на прием?
— Мне очень жаль, но у меня болит голова, — Как странно, что голос у нее звучит вполне естественно! Благодарение богу, в комнате темно! — Не думаю, чтобы я смогла пойти. А вы, Ретт, идите, и передайте Мелани мои сожаления.
Долго длилось молчание, наконец в темноте протяжно прозвучали язвительные слова:
— Какая же вы малодушная трусливая сучка. Он знает! Скарлетт лежала и тряслась, не в силах произнести ни слова. Она услышала, как он что-то ищет в темноте, чиркнула спичка, и комната озарилась светом. Ретт подошел к кровати и посмотрел на нее. Она увидела, что он во фраке.
— Вставайте, — сказал он ровным голосом. — Мы идем на прием. И извольте поторопиться.
— Ох, Ретт, я не могу. Видите ли…
— Я все вижу. Вставайте.
— Ретт, неужели Арчи посмел…
— Арчи посмел. Он очень храбрый человек, этот Арчи.
— Вам следовало пристрелить его, чтоб он не врал…
— Такая уж у меня странная привычка: я не убиваю тех, кто говорит правду. Сейчас не время для препирательств. Вставайте.
Она села, стянув на груди халат, внимательно глядя ему в лицо. Смуглое лицо Ретта было бесстрастно.
— Я не пойду, Ретт. Я не могу, пока.., пока это недоразумение не прояснится.
— Если вы не покажетесь сегодня вечером, то вы уже до конца дней своих никогда и нигде не сможете в этом городе показаться. И если я еще готов терпеть то, что у меня жена — проститутка, трусихи я не потерплю. Вы пойдете сегодня на прием, даже если все, начиная с Алекса Стефенса и кончая последним гостем, будут оскорблять вас, а миссис Уилкс потребует, чтобы мы покинули ее дом.
— Ретт, позвольте, я все вам объясню.
— Я не желаю ничего слышать. И времени нет. Одевайтесь.
— Они неверно поняли — и Индия, и миссис Элсинг, и Арчи. И потом, они все меня так ненавидят. Индия до того ненавидит меня, что готова наговорить на собственного брата, лишь бы выставить меня в дурном свете. Если бы вы только позволили мне объяснить…
«О, мать пресвятая богородица, — в отчаянии подумала она, — а что, если он скажет: „Пожалуйста, объясните!“ Что я буду говорить? Как я это объясню?» — Они, должно быть, всем наговорили кучу лжи. Не могу я идти сегодня.
— Пойдете, — сказал он. — Вы пойдете, даже если мне придется тащить вас за шею и при каждом шаге сапогом подталкивать под ваш прелестный зад.
Глаза его холодно блестели. Рывком поставив Скарлетт на ноги, он взял корсет и швырнул ей его.
— Надевайте. Я сам вас затяну. О да, я прекрасно знаю, как затягивают. Нет, я не стану звать на помощь Мамушку, а то вы еще запрете дверь и сядете тут, как последняя трусиха.
— Я не трусиха! — воскликнула она, от обиды забывая о своем страхе.
— О, избавьте меня от необходимости слушать вашу сагу о том, как вы пристрелили янки и выстояли перед всей армией Шермана. Все равно вы трусиха. Так вот: если не ради себя самой, то ради Бонни вы пойдете сегодня на прием. Да как вы можете так портить ее будущее?! Надевайте корсет, и быстро.
Она поспешно сбросила с себя халат и осталась в одной ночной рубашке. Если бы он только взглянул на нее и увидел, какая она хорошенькая в своей рубашке, быть может, это страшное выражение исчезло бы с его лица. Ведь, в конце концов, он не видел ее в ночной рубашке так давно, бесконечно давно. Но он не смотрел на нее. Он стоял лицом к шкафу и быстро перебирал ее платья. Пошарив немного, он вытащил ее новое, нефритово-зеленое муаровое платье. Оно было низко вырезано на груди; обтягивающая живот юбка лежала на турнюре пышными складками, и на складках красовался большой букет бархатных роз.
— Наденьте вот это, — сказал он, бросив платье на постель и направляясь к ней. — Сегодня никаких скромных, приличествующих замужней даме серо-сиреневых тонов. Придется прибить флаг гвоздями к мачте, иначе вы его живо спустите. И побольше румян. Уверен, что та женщина, которую фарисеи застигли, когда она изменяла мужу, была далеко не такой бледной. Повернитесь-ка.
Он взялся обеими руками за тесемки ее корсета и так их дернул, что она закричала, испуганная, приниженная, смущенная столь непривычной ситуацией.
— Больно, да? — Он отрывисто рассмеялся, но она не видела его лица. — Жаль, что эта тесемка не на вашей шее.

И, да, чуть не забыла. В этой книге много проскальзывающих, так сказать, персонажей. Например, чудные братья близнецы вначале, их рыжеволосая милая и прежившая многое семейка. Умный простак Уилл, помогающий с Тарой. Жесткая и непримиримая Индия Уилкс. А так же мужья Скарлетт, по мне так, очень харизматичны. Второй так точно х)


Подводя итоги, эту книгу стоит читать хотя бы из-за блистательных Мелани и Ретта, между которыми, так на минуточку, умопомрачительная химия *_*
И оочень не советую смотреть фильм. Разве, что после прочтения.